Начало здесь: http://proza.ru/2019/08/31/1336
В суровые девяностые, когда в магазинах бывшего СССР кроме кильки в томате, печенья, и если достанется, свиного скелета, завёрнутого в газету, ничего не было, Денис со своей пожизненной «благодетельницей» тётей Лидой приехали в ФРГ. Жизнь там показалась им раем! А тётя Герда, несмотря на скромную внешность, была сущим ангелом! Она соскучилась по родным, готова была отдать им всё на свете. К Денису сразу прикипела душой за его простой характер, трудолюбие – он ухаживал за её цветником на балконе и садом, был безотказным и в любых делах умелым. Он мог отремонтировать машину в любых условиях: на коленке в лесу выгнуть бампер или из двух битых сделать одну небитую! Жаль своей мастерской не было; пришлось быть квартирантом у автомеханика венгра Лаеша.
Двое сыновей Герды называли его за глаза «Иванушкой-дурачком», а в душе восхищались и ревновали. Вероятнее всего, боялись, что мать разделит наследство на три части. Рожденные и воспитанные за границей они, как бы ни старались, не могли понять душу матери. «Бедные! Несчастные! Они не знают даже Пушкина и Лермонтова», – говорила в сердцах Герда. Лишь однажды «подвёл» её племянник. Она пригласила Дениса на свой юбилей в ресторан, а он с утра повёз опоздавших на свой автобус калининградских «шапочных знакомых» до Познани и не успел вернуться к торжеству из-за пробки на автобане. Тётя Герда, разочарованная его поступком, смотрела на пустое место за столом, а её сыновья ликовали: «Вот какой у тебя любимый племянничек-свинья…»
Сестру Герда называла не иначе, как Лидочка, сестричка, солнышко моё, радость моя. Денис уже много лет не видел, чтобы тётя Лида так счастливо улыбалась. Почувствовав её слабое место – любовь к нарядам – Герда водила сестру по магазинам и покупала одну обновку за другой. К золовке Вале и её сестре Рае в землю Ост-Фрисланд Лидия поехала в лёгкой белой шубке и белых сапожках.
— О, Боже! Тётя Лида, здравствуйте, – приветствовала её Рая, выбежавшая на крыльцо с целым выводком родственников, – а я вас с балкона узнала по белой шубе. Когда мы в Казахстане ждали вас в гости, я перед девчонками хвасталась: «Спорим, наша тётя Лида приедет во всём белом, даже зонтик, сумочка и перчатки будут белыми!»
— Ну, привет, тётушка родная! Сколько лет, сколько зим, – расцеловал по-русски Денис Раю, почти свою ровесницу, едва не задушив в объятьях.
Затем мать кинулась к родному сыну, и они оба залились слезами.
— Прости, сынок, и не гневи свою судьбинушку, – сказала она ему.
— Мам, а ты всё такая же пухленькая и нежная... Я когда подрос, всё время тебя искал. Во Всесоюзный розыск посылал.
Они присели на диван; Денис не выпускал мать из своих объятий. Это было счастье, перемешанное с горечью слишком долгой разлуки. Родная мама оправдывалась за ошибку молодости, сожалела о неверности тяжело больному мужу, которая вылезла наружу, повернув вспять её судьбу и сделавшей Дениску сиротой при живых родителях.
— Я же вам много лет писала, но ответов не получала, а на такую дальнюю дорогу денег не было, да и пацанов не на кого было оставить, – оправдывалась мать.
— Значит, письма не доходили? – Денис строго посмотрел на тётю Лиду.
Та только и выговорила:
— Что было, то бурьяном поросло.
Подошли его братья Сергей и Саша, подали руки, обнялись. «Хлипкие, – отметил про себя Денис, – я хоть и семимесячным родился, постарше буду, но свободно бы их на ринге завалил, а если надо, защитил». Свою встречу праздновали родственники два дня сытно, но тихо, по-немецки, не нарушая тишину и порядок. От души наговорились. Мать Валя и тётка Рая Христом-Богом клялись, что Лидка Дениску выкрала, потому что своих детей у неё не было, а Вася хотел. Вот и взяла, чтобы не бросил. А отец дал ей письменное согласие, возможно, от ревности. Это было похоже на правду.
Герда сказала, что никуда Дениса и Лиду не отпустит, чтобы больше они не терялись. Оформила их на жительство у себя, а уже через месяц они вдвоём переехали в отдельную благоустроенную квартиру с мебелью, стиральной машиной, холодильником, электроплитой и телевизором. Вскоре в свой день рождения Денис получил в подарок от тёти Герды автомашину «Опель». Вспомнив красный карандаш и миску с виноградом в день пятилетия от отца, едва не прослезился. Немецкое государство назначило им неплохой прожиточный минимум и несколько тысяч дойче марок, за то, что были под комендатурой в СССР. «За что? За что нам такая манна с неба сыплется?» – удивлялся Денис. Тётя Лида особой радости не показывала, поджимала губы и принимала всё, как должное. Его это настораживало.
Есть люди, в которых бес вселяется с раннего детства. Они завидуют всему и всем, им всего мало. У них всё хуже, чем у других, даже родители! Эта зависть точит их, как ржа железо, не даёт наслаждаться жизнью, строить нормальные отношения с людьми, а особенно с близкими родственниками. Последние страдают от них сполна... Потому что любят их и, прощая обиды, надеются на «исцеление»… Но глаза, застланные только корыстью, ничего вокруг не видят, поэтому завистники не умеют сострадать. У них нет понятия святого, традиций семьи, им ничего не стоит солгать, сказать бранное слово матери, брату, сестре. У них всегда безвинный виноват, лишь бы оправдаться в своих непристойных поступках…
Такой была тётя Лида. Благосостояние родной сестры не давало ей покоя ни днём, ни ночью. В Магадане она была гранд-дамой. А здесь эта дурнушка Герда, с вечной улыбочкой, живёт намного богаче, чем она, красавица?! Лида думала, как отомстить сестре, как сделать ей больнее. И, наконец-то, придумала: отправила Герде письмо, в котором назвала её фашисткой и предательницей Родины. А она, дескать, честная коммунистка, преданная делу Ленина-Сталина, стыдилась её всю жизнь и сейчас презирает и ненавидит!
Бедную Герду ошеломила эта новость: больно защемило сердце, но она собравшись с силами и, опираясь на палочку, пошла к сестре. Звонила, звала её, осторожно стучала в двери, окна, но та не открывала. А когда обессилевшая, поскользнулась и упала в снег, сестра прокричала ей в форточку: «Так тебе и надо, фашистка проклятая! Не приходи! Чтобы ноги твоей здесь не было!» В это время подъехал Денис на обеденный перерыв. Поднял тётю Герду и под руку завёл в квартиру. Младшая сестра вцепилась в её седые волосы:
— Ну, признавайся, палачка, сколько коммунистов из-за тебя повесили?
— Ты сошла с ума, Лида. Ты знаешь меня с детства, разве я способна на жестокость и предательство? Я была всего лишь переводчицей.
Денис с трудом оттащил её от Герды и пытался прекратить их бесполезный спор; понимал, что каждая из сестёр прожила жизнь со своей правдой, в совершенно разных условиях, как в разных мирозданьях, поэтому никогда не поймут друг друга. Уходя, Герда бросила взгляд в комнату Лиды и ужаснулась: в углу, где была икона, висел портрет Сталина. После такого удара несчастная тётя Герда слегла в больницу и в течение двух недель умерла; сердечко у неё с давних времён пошаливало. А вскоре у матери Дениса обнаружилась болезнь Альцгеймера, она перестала узнавать даже родных сыновей. Но тётя Лида на десять лет пережила старшую сестру и ещё много «попила его кровушки» и прочих претенденток на его руку и сердце. После её смерти половину сбережений случайно выбросили на помойку; как выяснилось позже, она скручивала сотенные купюры в трубочки и запихивала в швы своей одежды.
Денис даже пожалел, что не похоронил её анонимно, потому что на могилу больше не пришёл; не мог простить ей две загубленные жизни – униженной Татьяны и оскорблённой в своих лучших чувствах, Герды, а также свою долгую разлуку с матерью. Он понял, что никогда больше не женится. Несмотря на видимый успех у женщин, он боится подпускать к себе их слишком близко; нажалелся, натерпелся с этими четырьмя. Иногда думал: «Возможно это кара за тех остреленных куропаток…»
Правда, делал однажды попытку «поджениться», но ничего из этого не вышло: возлюбленная ждала его к ужину, а он по старой привычке сантехнику ремонтировал у русских знакомых, потом чаи там распивал. Осечка вышла из-за своей отвратительной черты: непунктуальности. Как тогда на юбилее тётушки Герды. Но Денис не одинок на чужбине; выучил язык, имеет свою небольшую мастерскую по ремонту аварийных машин. Хорошие механики, рихтовщики и в Германии в цене! Даже в выходные дни Денис с раннего утра на ногах. Потому что руки у него золотые, а душа, как и в детстве, нараспашку. Счастлив тем, что всегда кому-то нужен!
На фото: акварель автора.